В юности своей довелось мне служить
монтажником в конторе Волгоградской. Контора та, в самом Волгограде
находилась, посему довелось мне побывать в городе ветра, дующего всегда,
в городе браконьеров и Мамаева кургана. Ну да, не в городе суть, а в
службе моей. Служба была вахтовая, командировочная. По горам и весям
Родной страны. Не особо много я там задержался, ибо по молодости своей,
энергичности и ветрености, пускался охотно в различные авантюры, дабы
пропитания себя измыслить согласно Завету Божьему.
Дело было на Волге, в аккурат посередь ее течения. Стоял там на Черном мысу и ныне стоит Элеватор Портовый. На том элеваторе зерно разное переваливается. С речного транспорта на железнодорожный и обратно, что- то фасуется и автотранспортом на оптовые склады разъезжается, жизнь кипит, а посему, судари мои и сударыни, голубей там тьма тьмущая. По всяким ХПП и ММП везут зернышко суденышки, стучат колесами вагончики, Хоперчики по 60 тонн, ну да суета сует и всяческая суета.
А вот голуби на элеваторе том знатные. Сытые, на чистом зерне откормленные. Это не какой- то помойный голубь Мира на картинке Паблы Пикассо, а самые, что ни на есть, короли мира голубиного. Короли, да! Жирные такие, летают потеют, перенося крылами тучные телеса свои с места на насест. Умирают однако же опять, но это от того, что птица она глупая, породы динозавров, мозгов и нет почти. Летит себе летит, хрясь, башкой о какую конструкцию и не летит уже.
А мы, служивые пролетарии, служили вахтовым методом, в доходном доме постелились, в столовой столовались. И принято было, что Алексий, старший наш, командировочное довольствие собирал и у себя вместе складывал. В общую кассу на пропитание и житие- бытие.
Средь нас работал сварочных дел мастер уважаемый, Евгением звали. В своем деле дока был, но имел слабость греховную. Как выпьет, так воровать его тянуло натурально. А, коль воровать в доходном доме не у кого, так у своих значит и приходилось. Страдал он этого тяжко. Хотя и судимость имел по малолетству за греховность воровскую, но не мог ничего со своим грехом поделать. Ему бы исповедаться да причастие принять, да бес лукавый не то нашептывал и не мог наш Евгений явить наружу внутренность свою греховную.
Так и скрал наш Евгений у Алексия нашего, наше же, довольство грошовое, а, стало быть, пропитания нас и лишил. Не узнали мы тогда и сейчас уже не узнаем, куда деньги девал Евгений. Ведь отрезвел же в итоге, совестью маялся, но не признавался. Пропил наверное, ибо до греха пьяного тоже не дурак был. А что делать? Нам ведь есть надобно. Мы мужики неграмотные, наукам не обучены, мы монтажу на высоте да на ветру Волжском сноровлены, а как пропитание добыть, помимо работы, не умеем, да и времени у нас нет, чтобы дрова хозяйкам добрым пилить да колоть, нам план вахтовый выполнить надо. Аспирация, транспортировка зернового продукта, нории, насосы, циклоны, опять же. Но и голодом сидеть, много не наработаешь.
Решили мы голубятиной разжиться, а что, мясо же, сварить можно, не пустую же воду хлебать, а животы и так сведены. А в столовой нам столоваться, к тому уже времени, было не велено, ввиду отсутствия договора промеж начальников.
Была в потайном месте ловушка припрятана для голубей. Ящик решетчатый, с дверцей откидной. Палкой дверцу ту подпираешь, а к палке- подпорке веревку привязываешь. Отходишь с другим концом той веревки за угол, а в ловушку ведро пшеницы или ржи высыпаешь, что ближе попадется. А голубь- он птица, мозгу в голове у него мало и тот несъедобный, да жадный он, голубь- то. Зерна кругом и без того хватает, но думает он, что в ловушку лучшего насыпали и клевать его слетается.
Подкараулишь, когда в клетку их побольше набьется и дергаешь за веревку. Раз в ту клеть штук двадцать набилось. Еще и драки меж собой устраивают, за зерно- то. Ну мы, значит, по одному их вытаскиваем и смертоубийство совершаем, путем отрывания голубиной головы от голубиного туловища. Много ихнего брата полегло в тот день. А нас как осудишь, мы твари божьи, нам бог заповедовал пропитание искать в поте лица своего. А ежели уже и поту не от чего проистекать, а работа не волк, в лес не убегает?
Тут случилось у нас происшествие. Обычно принято голубей опаливать горелкой газовой. Не ощипывать же каждого по перышку. Их шесть десятков или даже больше. А газ горелочный не завезли. Снабженец треклятый запил. Посему решено было палить голубей в гудронной топке, горелкой мазутной. Получили мы в итоге дичь, мазутой той провонявшую. Сунулись варить, так это употреблять в пищу невозможно, ибо разит как от Капотнинского НПЗ ранним утром в субботу. Приспособились перед варкой кожу с тушек снимать, тогда уже пошло дело. Мясо то, голубиное, мы и варили, и тушили, и варили потом тушили, и тушили потом варили. Да в специях, да помногу, да наедались от пуза.
А был среди нас старожил почетный. Авторитетный человечище, Евгений Сергеевич. Он мудрый был и от того, в общую кассу деньги не вкладывал, предпочитая выдавать Алексию свою долю каждодневно. Тем и спасался. А, коль единственный был он среди нас при деньгах, то и тяжбы горячительные на него возлагались. А в доходном доме том торговал из- под полы, за долю скорбную и сиротскую, водкой писарь местный, распорядитель тамошних холопьев, а нам хорошо, ибо мыс тот Черный вдали от жилья людского и глаза располагался.
Дело было на Волге, в аккурат посередь ее течения. Стоял там на Черном мысу и ныне стоит Элеватор Портовый. На том элеваторе зерно разное переваливается. С речного транспорта на железнодорожный и обратно, что- то фасуется и автотранспортом на оптовые склады разъезжается, жизнь кипит, а посему, судари мои и сударыни, голубей там тьма тьмущая. По всяким ХПП и ММП везут зернышко суденышки, стучат колесами вагончики, Хоперчики по 60 тонн, ну да суета сует и всяческая суета.
А вот голуби на элеваторе том знатные. Сытые, на чистом зерне откормленные. Это не какой- то помойный голубь Мира на картинке Паблы Пикассо, а самые, что ни на есть, короли мира голубиного. Короли, да! Жирные такие, летают потеют, перенося крылами тучные телеса свои с места на насест. Умирают однако же опять, но это от того, что птица она глупая, породы динозавров, мозгов и нет почти. Летит себе летит, хрясь, башкой о какую конструкцию и не летит уже.
А мы, служивые пролетарии, служили вахтовым методом, в доходном доме постелились, в столовой столовались. И принято было, что Алексий, старший наш, командировочное довольствие собирал и у себя вместе складывал. В общую кассу на пропитание и житие- бытие.
Средь нас работал сварочных дел мастер уважаемый, Евгением звали. В своем деле дока был, но имел слабость греховную. Как выпьет, так воровать его тянуло натурально. А, коль воровать в доходном доме не у кого, так у своих значит и приходилось. Страдал он этого тяжко. Хотя и судимость имел по малолетству за греховность воровскую, но не мог ничего со своим грехом поделать. Ему бы исповедаться да причастие принять, да бес лукавый не то нашептывал и не мог наш Евгений явить наружу внутренность свою греховную.
Так и скрал наш Евгений у Алексия нашего, наше же, довольство грошовое, а, стало быть, пропитания нас и лишил. Не узнали мы тогда и сейчас уже не узнаем, куда деньги девал Евгений. Ведь отрезвел же в итоге, совестью маялся, но не признавался. Пропил наверное, ибо до греха пьяного тоже не дурак был. А что делать? Нам ведь есть надобно. Мы мужики неграмотные, наукам не обучены, мы монтажу на высоте да на ветру Волжском сноровлены, а как пропитание добыть, помимо работы, не умеем, да и времени у нас нет, чтобы дрова хозяйкам добрым пилить да колоть, нам план вахтовый выполнить надо. Аспирация, транспортировка зернового продукта, нории, насосы, циклоны, опять же. Но и голодом сидеть, много не наработаешь.
Решили мы голубятиной разжиться, а что, мясо же, сварить можно, не пустую же воду хлебать, а животы и так сведены. А в столовой нам столоваться, к тому уже времени, было не велено, ввиду отсутствия договора промеж начальников.
Была в потайном месте ловушка припрятана для голубей. Ящик решетчатый, с дверцей откидной. Палкой дверцу ту подпираешь, а к палке- подпорке веревку привязываешь. Отходишь с другим концом той веревки за угол, а в ловушку ведро пшеницы или ржи высыпаешь, что ближе попадется. А голубь- он птица, мозгу в голове у него мало и тот несъедобный, да жадный он, голубь- то. Зерна кругом и без того хватает, но думает он, что в ловушку лучшего насыпали и клевать его слетается.
Подкараулишь, когда в клетку их побольше набьется и дергаешь за веревку. Раз в ту клеть штук двадцать набилось. Еще и драки меж собой устраивают, за зерно- то. Ну мы, значит, по одному их вытаскиваем и смертоубийство совершаем, путем отрывания голубиной головы от голубиного туловища. Много ихнего брата полегло в тот день. А нас как осудишь, мы твари божьи, нам бог заповедовал пропитание искать в поте лица своего. А ежели уже и поту не от чего проистекать, а работа не волк, в лес не убегает?
Тут случилось у нас происшествие. Обычно принято голубей опаливать горелкой газовой. Не ощипывать же каждого по перышку. Их шесть десятков или даже больше. А газ горелочный не завезли. Снабженец треклятый запил. Посему решено было палить голубей в гудронной топке, горелкой мазутной. Получили мы в итоге дичь, мазутой той провонявшую. Сунулись варить, так это употреблять в пищу невозможно, ибо разит как от Капотнинского НПЗ ранним утром в субботу. Приспособились перед варкой кожу с тушек снимать, тогда уже пошло дело. Мясо то, голубиное, мы и варили, и тушили, и варили потом тушили, и тушили потом варили. Да в специях, да помногу, да наедались от пуза.
А был среди нас старожил почетный. Авторитетный человечище, Евгений Сергеевич. Он мудрый был и от того, в общую кассу деньги не вкладывал, предпочитая выдавать Алексию свою долю каждодневно. Тем и спасался. А, коль единственный был он среди нас при деньгах, то и тяжбы горячительные на него возлагались. А в доходном доме том торговал из- под полы, за долю скорбную и сиротскую, водкой писарь местный, распорядитель тамошних холопьев, а нам хорошо, ибо мыс тот Черный вдали от жилья людского и глаза располагался.
Вот так спасли души голубиные нас от невзгод голодных, потому и пишу вам с радостью доложить, что жив- здоров, чего и вам всем желаю.
Урюк в ЖЖ
Комментариев нет:
Отправить комментарий