Не, я сначала хотел написать о бабах, пардон, о женщинах.
Насмотрелся Ворониных и понял, в какую глубокую пучину безумия могут повергнуть этот мир женщины.
Судите сами:
Женщины все худеют. Для этого первым делом не едят после 6-ти. Я сижу дома и думаю:
Вот, когда она придет с работы, что будет есть?
Ничего, потому что худеет. Значит, готовить ничего не надо. Но у меня же совесть есть, сижу дома, она приходит с работы. Женщинам так нужны забота и внимание.
А, если есть будет нечего, а она сегодня передумает худеть? Значит, выходит вынужденная голодовка, кто будет виновен?
А теперь другой вариант развития событий. Приготовил. Запах по всей квартире, а она худеет. Кто виноват?
Вот, пребывая в таком маразматическом состоянии мыслей, вспомнил вдруг старую- старую историю. Без начала, без конца, без морали.
Просто история, случившаяся когда- то даже не со мной. Просто я увидел происходящее и почему- то запомнил.
Хотя, до сих пор не понимаю, что делали питерские студенты в Новый год на Крайнем Севере.
Новогодняя ночь. Крайний Север. Сравнительно тепло, на что указывает отсутствие факельных свечей, которые полосуют небо со всех сторон. Иногда это напоминает купол цирка, подсвеченный снизу как и положено куполу цирка.
Импровизированный, самопровозглашенный, центр рабочего поселка. Так уж выходит, что людям свойственно провозглашать центры своих владений.
Рядом главные въездные ворота УТТ, КПП к ним, магазин, а как без магазина в провозглашенном центре. И Ёлка!
Большая, наряженная, постарались профсоюзные деятели. Правда. Сгоняли в тайгу, спилили ёлку, а в той тайге ёлку еще надо найти. Ёлки в лесотундре родятся корявые и невзрачные.
Нарядили шариками и большими, круглыми, разноцветными фонарями. Я таких фонарей больше нигде и никогда не встречал. И они светились и сияли, красиво.
Правда, когда искали ёлку потеряли КамАЗ. Ну, да, пьяный водитель татарин забыл, где его в тайге оставил. Шуму было. Ураганы снуют по дороге, целых два вертолета летают. Потом выволокли тот КамАЗ, а на него без слез смотреть было нельзя.
Новогодняя ночь. Вышли из домиков и вагончиков молодые веселые питерские студенты. Магнитофон завели, радио FM тогда еще не было таким распространенным. Скачут, веселятся, радостные. Новый год, Крайний Север, Ёлка, молодость, романтика.
И тут у всех зазвенели будильники, а у кого- то забили в динамиках куранты, Радио Маяк!
Наступил Новый год!
Студенты, а что с них взять, поскидали шапки, развязали шарфы, открывают шампанское. Взрывают, редкие по тем временам, взрывпакеты. Ну да, взрывпромовские. Ракеты военные летят в воздух и спускаются медленными светящимися парашютами куда- то вдаль.
Песни, хороводы. Я стоял в сторонке, застенчиво пытаясь понять:
Как 15 человек могут создать столько шума?
А может я к тому времени одичал на пустынных дорогах Тюменской области?
И вот, явление. Молча, почти бесшумно, с наступлением Новогодней полуночи, из вагончиков и домиков, с территории УТТ и из- за магазина, выходят молчаливые, суровые и спокойные мужики. Одеты вовсе не празднично, а как попало. В свитерах, комбинезонах, в валенках и в тапочках.
Угрюмые, молчаливые, почти все бородатые. Все с ружьями. Собираются вокруг Ёлки.
Студенческое веселье подавилось звуками. Тишина, хотя никто не убирал звук на магнитофонах. Тишина, которая наступила сама. Только скрип валенок и тапочек по истоптанному снегу.
Мужики вышли молча. Подняли ружья. Молчали расстреляли те самые цветные светящиеся шары, что украшали Ёлку и так же молча разошлись по своим вагончикам, домикам, балкам.
Студенты как- то сразу поникли головами. Похватали магнитофоны и шампанское и перенесли веселье в свои вагончики, домики, балки.
А я молча побрел к нашему вагончику, где на столе стоял спирт, тушеная глухарятина, из магнитолы звучала Люба Успенская с Таней Булановой, а за столом сидели такие же суровые, небритые мужики со всего бывшего СССР, которых объединил Крайний Север.
А мне так понравилась одна студентка или аспирантка из Питера, но большее я ее никогда не видел.
Урюк в ЖЖ
Насмотрелся Ворониных и понял, в какую глубокую пучину безумия могут повергнуть этот мир женщины.
Судите сами:
Женщины все худеют. Для этого первым делом не едят после 6-ти. Я сижу дома и думаю:
Вот, когда она придет с работы, что будет есть?
Ничего, потому что худеет. Значит, готовить ничего не надо. Но у меня же совесть есть, сижу дома, она приходит с работы. Женщинам так нужны забота и внимание.
А, если есть будет нечего, а она сегодня передумает худеть? Значит, выходит вынужденная голодовка, кто будет виновен?
А теперь другой вариант развития событий. Приготовил. Запах по всей квартире, а она худеет. Кто виноват?
Вот, пребывая в таком маразматическом состоянии мыслей, вспомнил вдруг старую- старую историю. Без начала, без конца, без морали.
Просто история, случившаяся когда- то даже не со мной. Просто я увидел происходящее и почему- то запомнил.
Хотя, до сих пор не понимаю, что делали питерские студенты в Новый год на Крайнем Севере.
Новогодняя ночь. Крайний Север. Сравнительно тепло, на что указывает отсутствие факельных свечей, которые полосуют небо со всех сторон. Иногда это напоминает купол цирка, подсвеченный снизу как и положено куполу цирка.
Импровизированный, самопровозглашенный, центр рабочего поселка. Так уж выходит, что людям свойственно провозглашать центры своих владений.
Рядом главные въездные ворота УТТ, КПП к ним, магазин, а как без магазина в провозглашенном центре. И Ёлка!
Большая, наряженная, постарались профсоюзные деятели. Правда. Сгоняли в тайгу, спилили ёлку, а в той тайге ёлку еще надо найти. Ёлки в лесотундре родятся корявые и невзрачные.
Нарядили шариками и большими, круглыми, разноцветными фонарями. Я таких фонарей больше нигде и никогда не встречал. И они светились и сияли, красиво.
Правда, когда искали ёлку потеряли КамАЗ. Ну, да, пьяный водитель татарин забыл, где его в тайге оставил. Шуму было. Ураганы снуют по дороге, целых два вертолета летают. Потом выволокли тот КамАЗ, а на него без слез смотреть было нельзя.
Новогодняя ночь. Вышли из домиков и вагончиков молодые веселые питерские студенты. Магнитофон завели, радио FM тогда еще не было таким распространенным. Скачут, веселятся, радостные. Новый год, Крайний Север, Ёлка, молодость, романтика.
И тут у всех зазвенели будильники, а у кого- то забили в динамиках куранты, Радио Маяк!
Наступил Новый год!
Студенты, а что с них взять, поскидали шапки, развязали шарфы, открывают шампанское. Взрывают, редкие по тем временам, взрывпакеты. Ну да, взрывпромовские. Ракеты военные летят в воздух и спускаются медленными светящимися парашютами куда- то вдаль.
Песни, хороводы. Я стоял в сторонке, застенчиво пытаясь понять:
Как 15 человек могут создать столько шума?
А может я к тому времени одичал на пустынных дорогах Тюменской области?
И вот, явление. Молча, почти бесшумно, с наступлением Новогодней полуночи, из вагончиков и домиков, с территории УТТ и из- за магазина, выходят молчаливые, суровые и спокойные мужики. Одеты вовсе не празднично, а как попало. В свитерах, комбинезонах, в валенках и в тапочках.
Угрюмые, молчаливые, почти все бородатые. Все с ружьями. Собираются вокруг Ёлки.
Студенческое веселье подавилось звуками. Тишина, хотя никто не убирал звук на магнитофонах. Тишина, которая наступила сама. Только скрип валенок и тапочек по истоптанному снегу.
Мужики вышли молча. Подняли ружья. Молчали расстреляли те самые цветные светящиеся шары, что украшали Ёлку и так же молча разошлись по своим вагончикам, домикам, балкам.
Студенты как- то сразу поникли головами. Похватали магнитофоны и шампанское и перенесли веселье в свои вагончики, домики, балки.
А я молча побрел к нашему вагончику, где на столе стоял спирт, тушеная глухарятина, из магнитолы звучала Люба Успенская с Таней Булановой, а за столом сидели такие же суровые, небритые мужики со всего бывшего СССР, которых объединил Крайний Север.
А мне так понравилась одна студентка или аспирантка из Питера, но большее я ее никогда не видел.
Урюк в ЖЖ
Комментариев нет:
Отправить комментарий